Увидал: увядала неспешно, годами.
Жаль, не понял тогда. И сейчас прогадаю:
Что же делать теперь? В ком увидеть провидца?
Что покажет столицу бездомных провинций?
Увидал, как рабу на рабах уносили.
Отгремела костями, грошами, насилием.
Так хотел с ней остаться: хоть на ночь, хоть на день.
Для кого-то Надежда, а кому-нибудь Надя.

Ты просишь отпустить,
Упавши на колени.
Стараюсь тебя слушать,
Не держа ухо востро.
Грусть, радость, ярость и восторг
Страх спрятали в острог.
В бараний скручен рог,
Куда тебе к оленям?

Моля освободить,
Ты извивался как растение.
Земля за кандалы пришлась:
Пришилось всё нам впору.
Скелеты мы — как пепел,
Почерневший в порох.
Свет пал кончиной храбрых,
мы — остались робкой тенью.

По северу скитаться долго
Не позволят кеды.
Коньками побрести бы:
Паутиной спрясть каток.
Нам в участь — роль бездомных, одомашненных котов.
Я знаю: Король леса пройдёт мимо терний кедра.

Ненавязчиво начни.
Вою, что не променял.
Чайник будит как ночник.
Всё же помнишь про меня?

Также воет, не берётся,
Вьюжный вечер не король.
Слепо слеплена берёза,
Ледяной моей корой.

Ты земле как мокрый свитер.
Ввязший, нитками поросший,
Камешек. Блестящий свиток,
Стёкла с фонаря в пороше.

Мы, раздетые в парад.
С кипятком чуть-чуть яснеет,
Нам зимой ручей. Пора.
Стай. И вновь один я с нею.

Корабль капитана покидает.
Погасит в тучах парус, точно лампу.
Вглубь линии на карте по Китаю,
Плывёт сквозь паутину треска ампул.

Чего-то ждёшь, боишься про меня,
Услышать стук ступеней на перилах.
Но я всё принял, всё и променял:
Всю жизнь. Всю на один её период.

Мой юный коробок, от близких корок,
Отколотый. Вдали, под тучей мрака.
От спичек выслал судно: посмотри же, короб,
Как гасит море остров красных маков.